Александр Котт: «Кино для меня в большей части - это изображение»
ИнтервьюВ середине февраля в Челябинске прошел фестиваль авторского кино «Полный артхаус». Александр Котт, режиссер фильмов «Елки», «Брестская крепость» представил на фестивале свою новую работу- фильм «Испытание»
Краткое резюме:
Александр Константинович Котт, российский кинорежиссёр, сценарист
Родился: 22 февраля 1973 г.
Образование: в 2000 году закончил ВГИК, мастерская режиссуры игрового фильма Владимира Хотиненко
Начало трудового опыта: работал фотографом. Участвовал в нескольких выставках фотографии
Семья:
Жена — актриса Анна Цуканова, сын Михаил
Брат – близнец - режиссер - Владимир Котт
Лучшие фильмы (рейтинг сайта Кинопоиск): «Брестская крепость», «Ёлки 2», «Подсадной»
Лучшие сериалы: «Обратная сторона Луны», «Герой нашего времени», «Охотники за бриллиантами» Короткометражные фильмы: «Пугало», «Рыба», «Фотограф»
Награды:
Берлинский кинофестиваль, 2000 год Гран-при конкурса («Пугало»)
Золотой орел, 2003 год, Лучший режиссер-новичок («Ехали два шофера»)
Ника, 2011 год, Лучший режиссер («Брестская крепость»)
Золотой орел, 2011 год, Лучший фильм («Брестская крепость»)
«Кинотавр», 2014 год, Главный приз фестиваля («Испытание»)
Юсупова Алия: Я рада приветствовать вас в нашем городе. Мы сегодня поговорим о вашем кино, и о том, с чего оно началось. Я хотела бы, чтобы вы немного рассказали о своем детстве и о том, в каких красках оно прошло.
Александр Котт: Знаете, я счастливый человек, потому что мое детство не было мрачным. Я учился в любимой школе. Очень скучаю по учителям. Много было школьных друзей, окончил школу в 90-м году. И были такие взаимоотношения с родителями, осталось впечатление, что это было самое счастливое время. Это достаточно безответственное время, не думаешь о том, чтобы работать, как выжить. Потом начались мрачные времена в начале 90-х.
Такие события, которые вторглись в неспешное движение жизни.
Тогда были планы: школа, армия, институт, а потом все это закончилось.
И что это было для вас?
Сложно сказать. Вы знаете, когда становишься пионером, тебе повязывают галстук. Думаешь, что оно, как наше знамя, цвета крови, пролитой за нашу страну, и все это серьезно воспринимаешь. Потом выясняется все, во что ты верил, превратилось в ничто. Трагедия была идеологическая.
То есть для вас это был крах ценностей?
Да. Знаете, это как, например, когда ты по-настоящему веришь человеку, ты доверяешься, все что чувствуешь, растворяешься, а потом оказывается, что ты обманут. Но мы нашли свой способ существования.
Какой? Кино?
Фотография. Я занимался фотографией, печатал дома, устроился в газету, ездил в Вильнюс, сразу захотелось в пекло.
Захотелось в пекло, то есть возникло внутреннее ощущение, что захотелось…
...быть в центре событий.
«КИНО ДЛЯ МЕНЯ В БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ - ЭТО ИЗОБРАЖЕНИЕ»
Кстати, в ваших авторских фильмах есть такая тема, когда на фоне неторопливой, неспешной размеренной жизни появляется событие, которое нарушает обычный порядок вещей. Вероятно, то, что вы пережили, отражается и в вашем кино.
В разных интервью вы утверждаете, что вам нравится снимать бессловесное кино. Вы говорите «Слова – это, как правило, либо функции, либо эмоции. Мои герои совершают поступки, им не нужны слова». Скажите, а как вы пришли к такой форме самовыражения? Почему возникла любовь к такому формату?
С тех пор как занялся фотографией. Кстати, мы не имели отношения ни к искусству, ни к кинематографу никакому вообще. У меня произошла такая история, когда я фотографирую, я вижу внутри каждой фотографии некую историю. Представляете, вот застывший снимок и в нем заложено то, что было позже, и если в фотографии усмотреть некое движение, то для меня это признак настоящей фотографии и настоящего кино внутри фотографии. Ты смотришь и понимаешь, что это часть из фильма. Потом я поступил в институт культуры. А когда заканчивал, стоишь на дороге и не знаешь что делать. К этому времени я стал работать в Музее кино. Кино для меня в большей части - это изображение. Вот мы идем в кинотеатр, что делаем? Садимся, берем попкорн.
Это такое мейнстримовое кино.
По-любому мы смотрим. Кино и было изобретено бессловесным. Хотя я очень люблю фильмы Тарантино, где постоянно болтают. Но я стал снимать короткометражные фильмы без слов. Это такая, ну, режиссерская кайфушка. Это не просто набор кадров, важно, чтобы зритель понял, что происходит, чтобы слова не требовались.
Я поняла, что вам это очень нравится. Вам просто интересно с этим экспериментировать, пробовать, как это будет? Либо вы с помощью такой формы хотите реализовать те идеи, которые закладываете в фильм?
Да, это эксперимент, но при этом старомодный. Здесь у меня нет манифеста.
«Я ХОТЕЛ ПОСТУПАТЬ НА ОПЕРАТОРСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ, НО У МЕНЯ БЫЛИ ПРОБЛЕМЫ С ХИМИЕЙ, ФИЗИКОЙ, И Я ПОБОЯЛСЯ ТУДА ПОСТУПАТЬ»
А почему вы тогда выбрали профессию режиссера? Ведь то о чем вы говорите - визуальная часть, фотография, картинка - это взгляд оператора, того, кто глядит, видит и замечает. Или нет?
Я хотел поступать на операторский факультет, но у меня были проблемы с химией, физикой, и, я побоялся туда поступать.
То есть вы нереализованный оператор?
Сложно сказать. Я стал режиссером, это мое. Но я побоялся поступать на операторский факультет, потому что там надо разбираться в линзах, в оптиках. Это не то чтобы, что не реализован, но я вижу композицию.
Хорошо, поговорим о ваших авторских фильмах. Если говорить о фильмах «Рыба», «Фотограф» – это истории о людях, о одиночестве, отстраненности, отчужденности. О чем это про вас? И перекликается ли это с вашим мироощущением?
Абсолютно перекликается. Знаете, когда идешь с любимым человеком, ни о чем не хочется говорить. «Ну, скажи хоть что-нибудь, о чем ты думаешь, ну идешь и идешь». Называется публичное одиночество. Как это объяснить? Это не о том, что чем ближе человек, тем меньше требуется слов, чтобы разговаривать. В жизни просто, чем ближе человек, тем меньше слов. И когда есть желание что-то сказать, пока говоришь слова - искажаешь то, что ты задумал.
«МНЕ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ ВЕРИТЬ, ЧТО ЖИЗНЬ НЕ В СЛОВАХ, А ВО ВЗГЛЯДАХ»
Герои, которых вы снимаете - они немного полуживые, немного полумертвые внутри?
Это главное то, с чем я пытаюсь бороться. Мы привыкли к тому, что люди разговаривают. Для нас это естественно. Мы ждем, когда два человека, придя навстречу друг другу, скажут «здравствуй». Мы к этому подготовлены и мы это ожидаем. Когда это не происходит, нас это раздражает только потому, что мы этого ждем. Я понимаю, о чем вы говорите, но мне очень хочется верить, что жизнь не в словах, а во взглядах. Считывается, когда мы понимаем, что они посмотрели друг на друга, значит поздоровались.
Ваш любимый режиссер Йос Стеллинг тоже снимает бессловесное кино, но в отличие от ваших работ, его фильмы наполнены событиями, яркими образами, есть понимание, что там идет очень бурная активная жизнь. Это контрастирует с вашими работами.
Да, я впервые увидел кино, которое снято без слов. Там другой ритм, там постоянно что-то происходит. Когда я увидел его фильмы, то понял, что можно снимать кино и без слов. Это не значит, что я последователь. Но для меня он сделал внутреннее открытие.
«Иллюзионист», «Стрелочник», «Летучий голландец» - этому я научился на фильмах Йоса Стеллинга.
Нет ли в той форме, которую вы выбрали попытки прислушаться к тому, что самое главное? Убрать все наносное, все лишнее, потому что порой, когда мы говорим, мы заполняем пустоту, тишину. А вы все расчищаете, чтобы настоящее почувствовать?
Очень хочется верить, что это так, но я об этом не задумывался. Есть такие понятия, которые мы сами себе создали. Это касается моих короткометражек. Есть мальчик, есть девочка, есть мама, есть папа, есть дом, есть солнце. Азбучные истины. Без второго плана, без подтекста. Мальчик, девочка. Мальчик любит девочку. У девочки есть другой мальчик, которому нравится другая девочка. И наивно и просто. Азбучные истины.
«Я МЕЧТАЮ, ЧТО ГДЕ-ТО ЕСТЬ МАГАЗИН, ГДЕ ПРОДАЕТСЯ ВДОХНОВЕНИЕ НА ВЕС. РАЗ, - ЗАПЛАТИЛ, И ТЫ ВДОХНОВЛЕН!»
А что вас вдохновляет, что зажигает?
Я мечтаю, что где-то есть магазин, где продается вдохновение на вес. Раз, - заплатил, и ты вдохновлен!
Вы испытываете дефицит вдохновения?
Ну, потому что это неконтролируемые вещи. Иногда оно нужно, чтобы не работать на автомате. Меня вдохновляют хорошие фильмы, меня вдохновляет чей-то взгляд, когда ты гуляешь. Меня вдохновляет идти по улице, курить сигарету и думать о своем. Это такая химия, которая происходит с каждым. Искусственно вызвать это невозможно, когда тебя начинает трясти от желания что-то сделать, написать. Есть фильмы, над которыми в одном и том же месте плачешь…
«ЭТОТ ЧЕЛОВЕК В МОЕЙ ТВОРЧЕСКОЙ ЖИЗНИ, КОТОРЫЙ ГОВОРИТ МНЕ ПРАВДУ»
У вас есть брат-близнец, это как второе я. Отражается ли этот факт в вашем творчестве,и вообще, это помогает или мешает вам?
Во - первых, я сейчас понял такую веешь. Мы были в безопасности, потому что мы росли вместе. Позже мы занимались кино, и мы в это время были защищены друг другом. Мы на расстоянии чувствуем друг друга. Даже сейчас из каких-то поездок привозим одни и те же вещи, встречаемся в час ночи в метро у одного и того же вагона поезда. Но помогает, потому что этот человек в моей творческой жизни, который говорит мне правду. Все говорят правду, но то, что думают, часто не говорят. А он говорит правду-правду. Ему я верю больше всего. Тоже самое, и я могу посоветовать ему что-то, как я вижу это. У нас есть связь абсолютная. Мы снимаем абсолютно разное кино. У него - более социальная драма, актерское кино. У меня - более изобразительное кино. Он мой идеальный зритель.
«НИ ЗА ОДИН КОММЕРЧЕСКИЙ ИЛИ ТЕЛЕПРОЕКТ МНЕ НЕ СТЫДНО, ПОТОМУ ЧТО В КАЖДОМ ПРОЕКТЕ Я НАХОЖУ СЕБЯ»
Вы говорите, что у вас есть некое раздвоение: с одной стороны вы снимаете кино, которое вы любите, но, при этом, отмечаете, что оно не получит широкого проката и в этом есть такая доля пессимизма. С другой стороны, у вас деятельность, направленная на съемки продюсерского кино, сериалов. Когда вы снимаете продюсерское кино, насколько вы в этом реализуетесь и вносите ли вы какие-то коррективы, привносите ли вы свой взгляд в картину?
Вы знаете, ни за один коммерческий или телепроект мне не стыдно, потому что в каждом проекте я нахожу себя. Я реализую себя. Во-первых, я не снимаю то, что мне не интересно. Любой телепроект, это интересно. Я сейчас фанат американских сериалов. Сериалы перестают быть второсортными. Порой артисты мечтают сниматься в сериалах, в Америке, в частности. Есть короткий метр, есть повесть, есть рассказ, а это роман. Но я себе не изменяю. Я стараюсь находить точки интереса.
«У НАС ЕДИНСТВЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОКАЗЫВАТЬ КИНО ТАКОГО ПЛАНА - ЭТО ФЕСТИВАЛИ, КУДА ПРИХОДЯТ КИНОЛЮБИТЕЛИ, КОТОРЫЕ ЗАТОЧЕНЫ СМОТРЕТЬ СОВРЕМЕННОЕ АВТОРСКОЕ КИНО»
А почему вы относитесь с такой долей пессимизма к своему личному творчеству, к своему авторскому кино? Вы считаете, то, что вам интересно, может быть не интересно другим людям?
Конечно, я считаю, что это нормально. Человек платит 200-300-500 рублей, чтобы пойти в кинотеатр, откинуться в кресле и смотреть бессловесное кино? В этом коммерческого интереса нет точно.
То есть ваш пессимизм оттого, что вы считаете, что бессловесное кино не будет иметь именно коммерческого успеха?
Конечно.
А зрительское признание? Это разные вещи? Взять Тарковского.
Тарковский вечен.
Тем не менее, на него не идут смотреть с попкорном.
Потому что его не показывают в тех местах, где продается попкорн.
Он не мейнстимовый режиссер.
Но, при этом, у него абсолютно такое кино… Андрей Рублев.
«Андрей Рублев» - да, но не «Детство», не «Солярис».
У нас единственная возможность показывать кино такого плана - это фестивали, куда приходят кинолюбители, которые заточены смотреть современное авторское кино. Наш фильм «Испытание» разошелся тиражом копий на 20. Его купили во Франции, в Японии.
Кстати, какой там кинопрокат, какие отзывы?
Он: Там прокат уже прошел. Отзывы сдержанные.
«ЖАЛКО, ЧТО ОТЕЦ НЕ ДОЖДАЛСЯ. ОН ВСЮ ЖИЗНЬ ОТДАЛ НАМ. РАБОТАЛ ВСЮ ЖИЗНЬ НА ОДНОМ ЗАВОДЕ. ЕГО ЖИЗНЬ - ЭТО СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. СЕЙЧАС БЫ ОН НАМИ ГОРДИЛСЯ»
В ваших фильмах показана тема детства, детей, то, как они живут.
Нет, оно было такое нешумное, под одеялом, с фонарем, «читабельное». Мы не агрессивные. Тихо спокойно, и все это под одеялом родительским.
А какие главнее истины вы впитали с воспитанием родителей и что бы вы хотели передать своему сыну?
Родителей у меня, к сожалению, нет. И жаль, что уже не поговорить с ними. Мамы не стало, когда мне было 14 лет. Четверо мужчин в доме. Папа работал, старший брат был дома. Была просто недоговоренность. Жалко, что отец не дождался. Он всю жизнь отдал нам. Работал всю жизнь на одном заводе. Его жизнь - это Советский Союз. Сейчас бы он нами гордился.
А чтобы вы хотели воспитать в вашем ребенке?
У меня сын. У Володи (брат-близнец - ред.) трое детей, у меня один сын. Слушайте, я его так балую его. Он знает, что ему можно все. Я его не сдерживаю. А мама его воспитывает.
Он уже определился с профессией?
Нет, ему 6 лет, но он снимался. Я думаю, что будет артистом, я его брал на площадку, ему очень нравится командовать.
Вы его не снимали?
Я его не снимал, но он снялся в одной роли, в одном фильме. Я хочу, чтобы он был нормальным.
Вы также преподаете, у вас есть студенты - воспитанники. Вы говорили: «Когда набираешь ребят, естественно, берешь ярких, а все яркие ребята – с нервными окончаниями». Может ли человек, у которого все в порядке, который нормален, иметь заряд на творческие потенции?
Я думаю, да. Очень часто нормальные люди стагнируют. Может быть человек яркий, а он реально физически болен. Он должен быть интересный, он не должен быть «серым», но это не значит, что он не нормальный. У него должна быть позиция, он должен уметь защищать свою позицию. Нормальный человек, студент может в 2 часа ночи позвонить: «Александр Константинович, у нас ЧП». В общаге подрались и проблема в том, чтобы решить - вызывать полицию или не вызывать. Вызывать полицию - заметут всех крыс в общаге. Критерий нормальности? Они интересные, они начитанные в отличие от нас, они все в гаджетах, в интернете, умеют монтировать, с ними интересно.
Есть такое понятие «новые тихие » («Новые тихие» - определение режиссерского поколения тридцатилетних в русском кино, данное журналистом Максимом Семеляком и пущенное «в народ» Сергеем Шнуровым – ред.). Поддерживаете такую трактовку? Как вы считаете, что сформировало поколение 30-летних режиссеров? Может быть тепличные условия? Может быть, потому что нынешняя молодежь воспитывалась в условиях, когда все было хорошо?
Ну не у всех все хорошо, в пределах МКАДа. Они все читают в интернете, будущие умницы читают краткое изложение изданий, это не приговор всем. Я восхищаюсь, они реально соображают иначе. Но я счастлив, что у них были тепличные условия. Нечего сказать… я не могу давать им такое определение.
«УСПЕХ ЭТО - КОГДА ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ НЕ ЗРЯ»
Скажите, а о чем вы мечтаете, есть ли какие-то идеи, которые вы хотите воплотить? И каково вообще ваше понятие успеха?
Успех это - когда ты понимаешь, что делаешь не зря. Когда мы снимали фильм «Испытание», мы думали, что это деньги на ветер, никто смотреть не будет. Но как только стали смотреть… мы получили приз «Кинотавр», что очень важно. Это очень важно для внутреннего комфорта, прежде всего. Значит, не зря потратил время, значит, ты не обманул тех, с кем создавал этот фильм, значит кому-то еще это интересно. Я не верю, когда режиссер говорит, что для него это не важно. Реально важно.
Какая из ваших работ была наиболее полно реализована от задумки до воплощения?
«Пугало», короткометражный фильм. По-моему, в интернете его нет. Это дипломный проект.
Про «Испытание». Нет ли у вас ощущения, что там есть две, в визуальном плане несколько
Представляете, я думал о структуре, я хотел показать взрыв неожиданно. Была возможность параллельно ввести какое-то напряжение с начала, сделать такую «косичку», чтобы в финале она сработала. А теперь представьте: ничего не предвещает, ничего. Такая история - девочка, мальчик, любовь. Но я имел в виду, когда не ждешь, когда…
Тогда зрителю сложно понять , о чем это кино, тем более тем, которые не знают историю событий, происходивших в Казахстане - испытание первой водородной бомбы в 1953 году. Им приходится объяснять, трактовать, о чем это.
Да, приходится объяснять. В фильме показано, что это может произойти в любой момент. То есть мы не подготовлены к этому. На Челябинск же упал метеорит.
Да и ни что не предвещало в тот момент. А вот в «Брестской крепости», в продюсерском кино…
Страшнее слово - госзаказ…
…да, там это все красиво показано, чувствуется переход, показаны эмоции. Когда все хорошо, и тут возникает нечто, что нарушает обычный порядок. А здесь в «Испытании» и люди отдельно и взрыв отдельно.
Смотрите: там все происходит в начале, действие происходит в конце, в этом главная разница. Для многих ядерный взрыв - этот шок. Такой же как… Ну когда они не знают, что делать.. возникает эффект. В «Брестской крепости» в мирное время все быстро превращается в ад. И как себя люди ведут, это интересно.
«МНЕ ИНТЕРЕСНО НЕ ВКЛЮЧАТЬСЯ В ЖИЗНЬ ГЕРОЕВ»
Вообще в ваших фильмах не чувствуется отношения к героям, не чувствуется никакой эмоциональной привязанности, просто наблюдение и все. Вы как будто бы не любите своих героев.
Я не приближаюсь. У меня нет такого, что я становлюсь одним из героев. Я как бы наблюдаю. Это холодное кино.
Вы не сочувствуете, вы не поддерживаете, не осуждаете, просто смотрите и все.
«Испытание» – да. Это такой взгляд со стороны. Я не становлюсь рупором ни для одного из героев. То есть я с помощью героя не выражаю манифест. Вот едешь просто в электричке, ничего не происходит, а ты просто наблюдаешь, как люди сидят, как дышат, это так интересно, это невозможно в кино передать. Я очень люблю наблюдать, вижу нюансы. Мне интересно не включаться в жизнь героев.
А вот в «Брестской крепости» мне было плохо. Там был реальный персонаж, который существовал в жизни. И я каждый день задавал себе вопрос: «А что бы я сделал: струсил, стал бы предателем, сдался бы в плен, стал бы героем?» Ну, я как бы эмоционально принял участие. У моего оператора бабушка, 18-летняя девочка прыгала с парашютом в немецкий тыл, разведчица. Сейчас представить это невозможно. 18-летний ребенок. Когда читаешь все эти вещи, не понимаешь этого. «Молодая гвардия» - ребята 16-18 лет. Не подключаться не возможно. Я пережил это со всеми. Мне так кажется.
«В ДЕТСТВЕ Я СИДЕЛ У ЗУБНОГО. Я РЕАЛЬНО ПРЕДСТАВЛЯЛ, ЧТО Я НА ПЫТКАХ. ПОЧЕМУ ОНИ МОЛЧАЛИ, А Я БУДУ ПЛАКАТЬ? ЭТО ВОСПИТАНИЕ, ОНО БЫЛО СОВЕТСКОЕ, А ПОТОМ ВСЕ ЭТО ПРОШЛО»
Это был трудный проект для вас?
Да, трудно, потому что можно было свалиться, соврать, очень сложно сделать не пафосно, но с пафосом. Я хотел снять фильм про героев. Про героев, моих кумиров. В детстве я сидел у зубного. Я реально представлял, что я на пытках. Почему они молчали, а я буду плакать? Это воспитание, оно было Советское, а потом все это прошло.
И наступила тишина?
Да, но я счастлив, сейчас у нас есть все, есть багаж, опыт.
И еще многое наверно будет впереди. Благодарю вас!
